В отличие от Бродского, Владимир Набоков не создавал собственный must-read, но его поклонники составили по материалам документального сборника «Strong Opinions» список отзывов писателя на известные книги — как восторженных, так и резко негативных.
«Вечера на хуторе близ Диканьки»
Николай Гоголь
По поводу Гоголя Набоков высказывался неоднозначно: «В его наихудших произведениях — во всей этой украинской чепухе — он никудышный автор, в лучших — он бесподобен».
Но в отношении к раннему творчеству Гоголя писатель абсолютно непримирим: «Когда я хочу, чтобы мне приснился настоящий кошмар, я представляю себе Гоголя, строчащего на малороссийском том за томом «Диканьки» и «Миргорода»: о призраках, которые бродят по берегу Днепра, водевильных евреях и лихих казаках». Кроме того, Набоков признавался, что был «расстроен и озадачен его неспособностью описывать молодых женщин».«Преступление и наказание»
Федор Достоевский
«Не скрою, мне страстно хочется развенчать Достоевского», — говорит Набоков в начале своей лекции о писателе. Достоевский, на взгляд Набокова, — «дешевый любитель сенсаций, вульгарный и невоспитанный», который так и не смог избавиться от влияния сентиментальных романов и западных детективов. А «Преступление и наказание» — «ужасающая тягомотина».
«По ком звонит колокол»
Эрнест Хемингуэй
Несмотря на то, что Набоков высоко оценил «Старика и море» и некоторые рассказы Хэмингуэя, он называл его «писателем книг для мальчишек», «безнадежно незрелого». Особое пренебрежение писателя почему-то заслужил роман «По ком звонит колокол» (For Whom the Bell Tolls), которое он презрительно охарактеризовал так: «something about bells, balls, and bulls».
«Шум и ярость»
Уильям Фолкнер
«Ничтожество, абсолютно ничего не значит для меня», — так Набоков отозвался об Уильяме Фолкнере. Впрочем, именно обилие негатива в отзыве заставляет усомниться в незначительности американского писателя — видимо, его творчество все–таки сильно тревожило Набокова.
«Смерть в Венеции»
Томас Манн
«Крошечный писатель, писавший гигантские романы», — такой нелестной характеристикой наградил Манна Набоков. Даже самый известный рассказ немецкого писателя не заслужил его похвалы: «Смерть в Венеции» — глупость. Считать ее шедевром — невероятный бред».
«Доктор Живаго»
Борис Пастернак
«Жалкая вещь, топорная, тривиальная, мелодраматическая, с избитыми ситуациями и банальными совпадениями», — так отзывался недооцененный Нобелевским комитетом Набоков о романе, за который Пастернак получил премию. Зато он признавал поэтический дар соперника, отмечая, впрочем: «Синтаксис у него какой-то развратный».
«Тошнота»
Жан-Поль Сартр
Экзистенциалисты не заслужили одобрения Набокова — Сартр, по его мнению, «даже хуже, чем Камю». А творчество Камю Набоков находил отвратительным. «Тошноту» писатель невзлюбил за «драматичную на первый взгляд, но на самом деле очень расхлябанную манеру письма».
«Толкование сновидений»
Зигмунд Фрейд
Любовь к Шопенгауэру не помешала Набокову возненавидеть вдохновлявшегося его философией Фрейда, которого он считал посмешищем. «Фрейдистская интерпретация снов — шарлатанство и сатанинский бред», — припечатал он психоаналитика.
«Луна и грош»
Сомерсет Моэм
В своем интервью ВВС Набоков причислил Моэма к заурядным писателям, имитирующим реалистичность с помощью банальностей. Похожих характеристик также удостоились Бальзак, Голсуорси и Драйзер.
«Дон Кихот»
Мигель де Сервантес
Набоков находил роман о странном идальго очень переоцененной, «жестокой и грубой старой книгой», что не помешало ему написать в Гарварде целый курс лекций о Сервантесе. Впрочем, в буквальном смысле разодрав томик «Дон Кихота» на куски на одной из лекций, Набоков пришел к неожиданным для самого себя выводам и стал терпимее относиться к произведению.